Челябинские страницы пушкинской «Истории Пугачевского бунта»
Пушкин описывает события, происходившие в Чебаркульской, Троицкой, Верхо-Яицкой крепостях, на Златоустовском, Саткинском, Симском заводах… Известно, что Челябинск, например, был в руках пугачевцев более двух месяцев. Пушкин об этом, по-видимому, знал. Несколько раз он упоминает наш город…
Результатом весьма плодотворной поездки А. С. Пушкина осенью 1833 г. на Южный Урал было, как известно, создание двух замечательных произведений – повести (романа) «Капитанская дочка» и «Истории Пугачева» («Истории Пугачевского бунта»).
Первое из них популярно и хорошо известно даже школьникам. Со вторым широкий круг читателей знаком гораздо меньше, часто понаслышке. Это объясняется, в частности, тем, что его можно найти не во всяком издании сочинений Пушкина. Да и людей, интересующихся историей пугачевского движения, не так много. Между тем в пушкинском труде можно почерпнуть немало любопытного.
Особый интерес для нас, челябинцев, представляет шестая глава этой книги. Речь в ней идет о событиях, происходивших в 1773–1774 гг. на нынешней территории Челябинской области и частично в Башкирии.
Работая над «Историей», А. С. Пушкин широко использовал архивные документы и материалы, труды историков, воспоминания очевидцев и, конечно же, свои личные впечатления от поездки в Оренбуржье.
К сожалению, поэту не удалось побывать ни в Челябинске, ни в Троицке, ни в Верхнеуральске, хотя, как предполагают некоторые краеведы, он намеревался поехать на наши горные заводы. По каким-то причинам поездка не состоялась, однако это не помешало ему по документальным источникам описать события, происходившие там, причем довольно точно и правдиво.
Известно стремление Пушкина-историка к объективности. Он намеренно избегал прямых оценок, комментариев и обобщений в своем повествовании о конкретных событиях. О своей книге он отзывался так: «Труд несовершенный, но добросовестный».
А. С. Пушкин сообщает только факты, которые уже сами по себе весьма красноречивы. Тем более, будучи «выстроенными» в определенной последовательности и системе, они дают целостное представление о происходившем.
Даже в пределах одной главы – шестой – бросается в глаза повторяющееся однообразие «сценариев», по которым действовали пугачевцы.
Эти описания оставляют впечатление трагической безысходности – от одного только перечисления фактов насилия и вандализма.
Вот несколько примеров из этой главы: «Тихановский (комендант крепости Магнитной. – В. Р.) с женою были повешены; крепость разграблена и выжжена».
«На дороге в Сенарской (так у Пушкина. – В. Р.) нашел он множество народа из окрестных разоренных крепостей. Офицерские жены и дети босые, оборванные, рыдали, не зная, где искать убежища».
«Крепость (Петрозаводская. – В. Р.) была разорена и выжжена, церковь разграблена, иконы ободраны и разломаны в щепы». И так было повсюду, куда приходили повстанцы.
Однако А. С. Пушкин не замалчивает и фактов бесчеловечной жестокости со стороны некоторых командиров крепостных гарнизонов по отношению к пугачевцам и примкнувшему к ним местному населению.
Мы читаем, например, следующее: «Комендант Верхо-Яицкой крепости (ныне г. Верхнеуральск. – В. Р.) полковник Ступишин вошел в Башкирию, сжег несколько пустых селений; захватив одного из бунтовщиков, отрезал ему уши, нос, пальцы правой руки и отпустил его, грозясь поступить таким же образом со всеми бунтовщиками».
Приведенные факты свидетельствуют, что автор не оправдывал жестокости ни с той, ни с другой стороны, считая ее бессмысленной.
А. С. Пушкин описывает в шестой главе события, происходившие в Чебаркульской, Троицкой, Верхо-Яицкой крепостях, на Златоустовском, Саткинском, Симском заводах.
Он обращает внимание на трусость и нераспорядительность многих командующих правительственными войсками (генералов Кара, Михельсона, Фреймана, Декалонга). В то же время Е. Пугачев и его «полковники», действуя хотя и стихийно, в короткий срок смогли захватить довольно большую территорию и «хозяйничали» там достаточно долго. Известно, что Челябинск, например, был в руках пугачевцев более двух месяцев. Пушкин об этом, по-видимому, знал. Несколько раз он упоминает наш город в своей книге, в шестой главе. Причем в двух вариантах – Челябинск и Челяба. Вероятно, работая с документами, он встречал оба эти названия – официальное и «простонародное» – и решил, ради объективности, привести их оба.
В каком же контексте упоминает Челябинск Пушкин? «Генерал-поручик Декалонг из Челябинска, недавно освобожденного от бунтовщиков, двинулся к Верхо-Яицкой крепости...». «Пугачев ушел с одною пушкою по Челябинской дороге. Преследовать было невозможно». «Декалонг, сам обещаясь выступить для истребления последних сил самозванца, остался в Челябе и еще отозвал к себе Жолобова и Гагрина». «Декалонг стоял в Челябе и, завидуя Михельсону, нарочно не хотел ему содействовать».
Жители некоторых других городов и сел Челябинской области могут прочитать у Пушкина описания – чаще всего краткие и лаконичные – событий, происходивших в их родных местах (в крепости Магнитной, Кизильской, Карагайской, Уйской, Степной и др.).
Сражение у Троицкой крепости Пушкиным описывается довольно подробно. Жители села Варламово Чебаркульского района могут, например, прочитать о своем родном селе следующее: «Вскоре услышал он (Михельсон. – В. Р.) о победе Декалонга и пошел на Варламово с намерением пресечь дорогу Пугачеву. В самом деле, 22 мая утром, приближаясь к Варламову, он встретил передовые отряды Пугачева... Он остановился, удерживая выгодное свое положение у леса (вероятно, Варламовского бора. – В. Р.), прикрывавшего его тыл». Думается, этими пушкинскими словами должна открываться (наряду с материалами об основателе села Варламе Красильникове) экспозиция Варламовского школьного музея. Пушкин описывает события в Чебаркульской крепости (он ее ошибочно называет Чербакульской).
Может показаться странным то, как называет Пушкин пугачевцев: толпа, чернь, бунтовщики, сброд, сволочь. Кстати, последнее слово раньше не имело столь ярко выраженного «бранного» значения, как сейчас. Оно происходит от глагола «сволакивать», т. е. стаскивать, собирать отовсюду, являлось синонимом слова «сброд». В его устах эти слова могли, вероятно, обозначать толпу, движимую слепыми разрушительными инстинктами, – «бессмысленный и беспощадный русский бунт».
В «Историю Пугачева» вошли далеко не все материалы, собранные поэтом. В черновиках, набросках, ранних вариантах и редакциях есть сведения и о других «пугачевских местах» Южного Урала, в том числе и находящихся на территории нынешней Челябинской области.
Например, Пушкин упоминает о Кыштымских заводах, Кичигинской крепости, деревне Караси, Коелге, Катав-Ивановске, Кундравинской слободе, Нагайбакской крепости, Нязепетровском заводе, Нижне-Увельской слободе, реках Ай, Сим, Юрюзань (у Пушкина Юрзень. – В. Р.).
Эти и другие материалы об оренбургской поездке Пушкина собраны и систематизированы оренбургским ученым-краеведом Л. Н. Большаковым и московским историком Р. В. Овчинниковым в вышедшей в 1997 г. «Оренбургской Пушкинской энциклопедии». В ней учтены и отражены коррективы, дополнения, сделанные краеведами, историками и литературоведами за все годы после выхода пушкинского исторического труда. В книгу вошли краткие сведения почти обо всех населенных пунктах, так или иначе связанных с событиями 1773–1774 гг., упомянутых Пушкиным в «Истории Пугачевского бунта», а также оставшихся в черновиках, подготовительных записях и набросках.
Мы же, челябинцы, гордимся тем, что он не обошел вниманием и наш город с прилегающими к нему районами нынешней Челябинской области. Это имеет для нас особый смысл и значение – ведь Пушкин был в нашей губернии и описал дорогие всем нам места.
В. П. Рожков
Размещен 06.08.2018
В Челябинске в 1983 году был установлен памятник А. С. Пушкину, его именем названы улица, городской сад, библиотека и кинотеатр в центре города.
Обновлен 12.08.2021